Редакция ProUfu.ru публикует рассказ жителя Уфы, прошедшего процедуру банкротства. Стоило немалых усилий уговорить этого человека рассказать о пережитом, потому что, по его словам, он предпочел бы забыть два года, предшествовавших решению суда о признании его банкротом, как страшный сон. Он согласился дать интервью, главным образом, чтобы помочь другим людям избежать повторения его ошибок - семи кругов ада, как он охарактеризовал свой печальный опыт.
1. Как я стал кредитоманом
Все началось с того, что семь лет назад мы решили сделать дома ремонт. Я работал тогда в госструктуре, получал неплохую зарплату и решился впервые взять кредит в банке – 300 тысяч рублей. Собрал все справки, подал заявку в банк, которую одобрили довольно быстро. При зарплате в 45-50 тысяч рублей платеж по кредиту в размере 9330 рублей на пять лет показался вполне приемлемым. И я успешно справлялся с ним.
Через год ко мне обратился брат с просьбой взять кредит для него, потому что ему в банке отказали из-за недостаточного стажа работы на новом месте. В сытом 2010 году показалось, что это не доставит мне больших проблем, и я с легкостью согласился помочь. Попросил снова 300 тысяч, а банк одобрил 450 тысяч. Посоветовался с родней, они порекомендовали соглашаться и при этом отдать им обещанные 300 тысяч рублей, а 150 тысяч взять себе и докончить ремонт. Так и сделали.
Через пару месяцев выяснилось, что 150 тысяч не хватает для того, чтобы закончить задуманную реконструкцию старого дома. И я поехал в свой зарплатный банк еще за одним кредитом в сто тысяч рублей. Общая сумма платежей по кредитам к тому моменту уже достигала 18 тысяч рублей притом, что брат платил свой кредит сам.
Потом мне позвонили из банка и предложили получить кредитную карту. Я долго раздумывал над этим предложением и решил, что ничего страшного не будет, если я возьму эту карту и буду ее держать как неприкосновенный запас на случай какого-нибудь форс-мажора. Сегодня я понимаю, что именно это событие и стало началом конца моей "кредитной карьеры".
Форс-мажор возник довольно скоро – нужно было купить крупный подарок к юбилею родителей, а наличных средств не оказалось. Перезанимать у родни и ходить с протянутой рукой не хотелось. Решили "распечатать" кредитную карту. Мы успели восполнить сумму долга по кредитке до окончания льготного периода. Окрыленные столь удачной финансовой операцией, мы стали прибегать к ее "помощи" все чаще.
Потом коллега на работе посоветовал мне воспользоваться кредитной картой еще одного банка. Ему нужно было "привести друга", чтобы получить какие-то льготы от банка, а мне вроде как тоже польза – еще одна заначка. И я подписался на эту, как мне тогда показалось, удачную сделку. Поскольку удавалось вовремя пополнять кредитки, возникло ощущение, что я являюсь сам кузнецом своего счастья. Я чувствовал себя настолько уверенно, что стал рассуждать о достоинствах кредитов и кредитных карт с важностью финансового аналитика: как здорово иметь в портмоне постоянную заначку, которая избавляет от необходимости занимать у родственников и коллег деньги до зарплаты или откладывать в магазине понравившуюся вещь и мчаться домой за деньгами, и т.д., и т.п.
Мы делились таким "опытом" с приятелями, они показывали свои кредитки, я брал на заметку их рассказы, и еще пару раз заказал кредитные карты у банков. Мне казалось: чем больше у меня в кошельке кредиток, тем я круче…
2. Как я лишился денег
Я поменял работу – отчасти потому что устал от взаимного непонимания с начальством, отчасти по семейным обстоятельствам, потому что не мог часто ездить в командировки и допоздна задерживаться на работе, как того требовала прежняя должность. Новый работодатель был моим давним знакомым, он предложил мне стать руководителем нового проекта, сопоставимую с прежней зарплату, и я согласился.
Через месяц после перехода на новую работу у меня умер отец, новый начальник прислал мне домой делегацию с цветами и предложил помочь с организацией похорон. Я был тронут такой заботой и решил для себя, что теперь обязан просто молиться на этого человека.
К сожалению, запуск нового проекта, под который меня пригласили на работу, отложили, и меня стали использовать в других проектах. По большому счету я был на подхвате, так толком и не понимая, чем занимаюсь. Пару раз попробовал подготовить свои предложения для улучшения других проектов. Но неожиданно получил "от ворот поворот" - видимо, попал под горячую руку начальнику-благодетелю. В кулуарах сослуживцы объяснили, что у них в коллективе не принято вылезать с предложениями, ибо самыми умными по умолчанию должны быть начальник и его свита. Остальным лучше помалкивать и быть готовыми "скреативить", когда зададут персональный вопрос по тому или иному проекту. Это было скучно и не имело ничего общего с теми перспективами, которые я себе нарисовал перед переходом на эту должность, но большая зарплата компенсировала такие минусы. И я решил последовать совету сослуживцев.
Беда свалилась как всегда нежданно – крупный заказчик, от которого поступали основные средства по договорам, влип в историю, его счета на время судебных споров арестовали, и мы в одночасье остались на сухом пайке. Меня сначала отправили в отпуск, а потом предложили перейти на свободное посещение со сдельной оплатой труда. Параллельно мне предложили подготовить бизнес-план для нового проекта. При этом поставили условие – воздержаться от обсуждения финансовой ситуации в компании, чтобы не радовать конкурентов. Так я впервые в жизни оказался в административном неоплачиваемом отпуске.
И вот тут-то аукнулись мои кредиты и кредитные карты. У меня были небольшие накопления, и я первое время погашал платежи по кредитам за счет них. Потом я стал перекладывать деньги с одной карты на другую, но и этот маневр облегчил ситуацию ненадолго. На работе все это время меня успокаивали, что новый проект, бизнес-план для которого я подготовил, скоро будет запущен, и меня призовут обратно на службу.
3. Как я потерял работу
У меня на иждивении, помимо моей семьи, находилась пожилая мама, которая болела после инсульта. Ей постоянно требовались дорогие лекарства, покупку которых я взял на себя. Чтобы сводить концы с концами, я устроился подсобным рабочим в организацию рядом с домом – зарплата небольшая, платят один раз в месяц, но хоть что-то… На зарплату жены мы покупали продукты, а я старался заработать хоть что-то на другие текущие расходы.
И вот настал день, когда передо мной возникла дилемма – внести платеж по кредиту или купить матери лекарства. Ни то, ни другое отложить было нельзя.
И тогда я решил взять миникредит в одной из контор, которые торчат на каждом углу и на каждой остановке. На время решить проблему удалось. Но через месяц ситуация повторилась. Признаться матери в том, что я не в состоянии оплатить ей лекарства и купить свежего молока и фруктов, я никак не мог. Пришлось взять еще один мини-кредит.
У мамы случился второй микроинсульт, потребовалась срочная реабилитация в хорошей клинике. На это тоже требовались деньги. Я вспомнил, что мой начальник, приглашая меня на работу, заверил, что я в его коллективе всегда буду чувствовать себя как в родной семье и смогу рассчитывать на поддержку. Вспомнил, как меня поддержали после смерти отца, и решил написать письмо с просьбой разрешить мне выйти на работу хотя бы на полставки, чтобы оплачивать лечение матери. Ответа не было несколько дней. А потом я получил от начальника короткое письмо о том, что в создавшихся экономических условиях работы для меня, к сожалению, нет, и вообще мне лучше искать другую работу.
Я был в шоке. Поделился с домашними своей проблемой. Мне посоветовали написать жалобу в трудинспекцию, ведь меня, по сути, оставили без средств к существованию почти на полгода, хотя я не писал никакого заявления об административном отпуске. Однако окончательно портить отношения с работодателем не хотелось, ведь мне все-таки подбрасывали иногда подработку и платили небольшие суммы. Было понятно, что меня в наглую "кидают", сокращать меня официально и выплачивать компенсацию никто не хочет.
Мне прекратили подбрасывать шабашки, видимо, давали понять, что в моих услугах больше не нуждаются. В конце концов, мне повезло найти неплохую работу с хорошей зарплатой, хотя и почти вдвое меньше прежней. Мой первый рабочий день на новом месте стал почти праздником для всей семьи.
4. Как я остался без друзей
А тем временем долги по кредитам никуда не делись. Начали звонить сотрудники банков. Причем звонили не только мне, но и тем людям, кто был указан в кредитных договорах в качестве контактных лиц. Среди этих людей, которых теперь долбали звонками из банков, были мои друзья, бывшие коллеги, родственники. Они, в свою очередь, звонили мне и требовали решить проблемы с банками, чтобы их оставили в покое.
Я поговорил с матерью, зная, что у нее есть накопления "на смерть". Услышал много справедливых упреков в глупости, безответственности и прочих грехах. Она выдала мне из своих "закромов" 80 тысяч рублей. И вот тогда я совершил еще одну глупость, которую не могу себе простить.
Дело было в 2015 году. В то время уже велись активные обсуждения будущего закона о банкротстве. Его должны были принять в июне 2015 года. Первоначально предполагалось, что вопросами банкротства физических лиц будут ведать обычные районные суды, и пройти ее будет не так трудно. Обрадованный такой перспективой, я решил потратить деньги, которые выделила мама, на погашение текущих платежей, чтобы банки перестали звонить моим близким.
В конце мая, словно гром с ясного неба, прогремела новость – принятие закона о банкротстве откладывается до осени и, скорее всего, процедура кардинально изменится. Банкротство передадут в юрисдикцию арбитражных судов, а сама процедура потребует немалых денежных затрат. Инициаторы внесения таких изменений, в числе которых, наверняка, было немало представителей банков и юристов, лоббировавших их интересы, постарались сделать процедуру банкротства более сложной и дорогой. Она требовала сбора множества документов, привлечения финансового управляющего для реализации имущества должника и, скорее всего, адвоката, потому что разобраться в юридических премудростях обычному человеку было бы нереально. Законодатели объясняли, что намерены таким образом преградить путь к банкротству тем, кто хочет злоупотребить данным правом – набирать кредитов и потом избавляться от долгов через процедуру банкротства. Об участи тех, кто, в самом деле, оказался в сложной финансовой и жизненной ситуации, похоже, никто не вспомнил вообще.
Осенью стало известно, что, по самым приблизительным подсчетам, на процедуру банкротства по новому закону, требовалось, как минимум, около 60 тысяч рублей. Как пригодились бы мне теперь те средства, которые дала полгода назад мама!.. Но я легкомысленно потратил их на текущие платежи по кредитам.
Между тем, с течением времени у меня опять начались просрочки по кредитам. Банки передали мои данные коллекторам. Начался ад.
Если за дело брались крупные коллекторские агентства, они звонили по нескольку раз и выматывали душу вопросами на тему "почему", "когда" и "сколько". Некоторые, не мудрствуя лукаво, представлялись сотрудниками банков. Фамилий своих не говорили, а представлялись только по имени-отчеству. Скоро я научился их распознавать именно по этому признаку, потому что представители банков всегда называли свои фамилию и должность.
Другие банки и микрокредитные конторы обращались в нелегальные бандитские структуры, от них звонили "братки" и многоэтажным матом крыли всех подряд, не взирая на лица – взрослых, стариков, детей. Порой для разнообразия они не звонили, а слали смски с угрозами, что меня и мою семью найдут в канаве с перерезанным горлом, присылали в соцсетях фотографии трупов.
Кульминацией стал звонок моей бывшей коллеге, которая была упомянута в одном из моих кредитных договоров. Мужчина с кавказским акцентом пообещал, что перережет всю ее семью, если она не заплатит мои долги. И начнет с ее маленького сына. На вопрос, почему она должна возвращать мои долги, кавказец ответил, что якобы я ему сообщил, что за мои долги будет расплачиваться эта женщина. Попытки разуверить ее, что это не так, не увенчались успехом. С ней мы больше не будем друзьями никогда. При встрече со мной она теперь отворачивается и не упускает случая отпустить язвительные комментарии в мой адрес. Мне нечего возразить. Сам натворил глупостей, сам за них и должен нести ответственность. А страдают другие люди…
5. Как я хотел покончить с собой
Единственный позитивный момент я увидел в звонке моего бывшего начальника – того самого, который сначала отправил меня в неоплачиваемый отпуск, а потом вынудил уволиться. Оказалось, что его тоже начали доставать коллекторы насчет меня. Поскольку среди кредиторов был зарплатный банк, в распоряжении коллекторов оказался и мобильный телефон моего экс-руководителя. Но на сей раз, когда он стал требовать, чтобы я избавил его от коллекторских звонков, я вдруг взбесился и высказал, что звонки коллекторов – это минимальная компенсация за то "кидалово", которое он мне устроил… Наверное, он был очень удивлен. После небольшой паузы сказал, что я – неблагодарная свинья, и он больше не желает меня знать и постарается сделать все, чтобы я больше не нашел себе нормальную работу. Я в ответ только расхохотался. Терять мне было уже почти нечего, кроме своей семьи, которую я буду защищать всеми возможными способами.
Не раз коллекторы приезжали ко мне домой. Звонили в дверь, советовали "лучше решить вопрос по-хорошему, иначе потом будет по-плохому". Один из коллекторов приехал, когда нас с женой не было дом, и, вооружившись электрошокером, попытался отпугнуть собаку и проникнуть через двор домой (мы живем в частном доме, оформленном на мать), хотя входить в жилье по закону могут только приставы по решению суда. Перепуганные мать с дочкой позвонили соседу, тот вышел и, обложив нахального коллектора отборной руганью, пообещал засунуть электрошокер ему "куда подальше".
Были еще и другие извращенцы из числа коллекторских агентств, которые особо не заморачивались и просто ставили телефоны должника и его контактных лиц на прозвон роботом с интервалом в полчаса. И если на сотовом телефоне можно было отправить их в черный список, то на стационарных телефонах сделать это было нереально. Так они добрались до пожилой сестры моей матери, телефон которой я указал в контактах, когда требовался домашний стационарный номер. Ей звонил робот чуть ли не круглые сутки. Тетка плакала и умоляла прекратить этот кошмар. Я обещал решить проблему, хотя и понимал, что не смогу этого сделать, потому что банк требовал погасить чуть ли не половину суммы – а это около 30 тысяч рублей, чтобы они отозвали задание у коллекторов. Взять эти деньги мне было негде. Взвесив все "за" и "против", испытывая жгучий стыдом перед родственниками и друзьями за такую "подставу", я, скрепя сердце, решил поставить во главу угла необходимость кормить семью и больше не тратить деньги на выплаты. Тем более что для начала процедуры банкротства в соответствии с законом нужно было, чтобы выплаты по кредитам не производились около полугода.
Приближались экзамены у дочери-школьницы, а дальше – выпускной бал, поступление в вуз. О том, каких средств потребуют все эти мероприятия, я старался пока не думать.
В один из дней, когда голова готова была лопнуть от этих мыслей, произошла серьезная ссора с матерью, в который раз упрекнувшей меня в том, что я испортил всем жизнь, потратил впустую ее "похоронные" деньги, не работаю, сижу у женщин на шее…
Теперь я ощутил во всех тонкостях, что означает "попасть в долговую яму". Я потерял работу, потерял уважение родственников и друзей, потерял перспективы на будущее. Я почувствовал, что задыхаюсь, встал и молча пошел к входной двери. Силы были на исходе, выхода из ситуации я не видел. Денег дома не было даже на хлеб, впору было идти воровать. Жить больше не хотелось…
Но на лестнице догнала дочь и повисла у меня на шее. Видимо, мать почувствовала неладное и попросила ее посмотреть, куда я направился. Дочка стала умолять меня никуда не уходить и вернуться домой. И я подчинился. Надеяться было не на что. Разве что на "авось". Но хотя бы на "авось"…
Я потом часто прокручивал в памяти тот инцидент. Слава Богу, что я не совершил непоправимое. Моя смерть ничего не решила бы. Никаких страховок, никаких компенсаций должникам по кредитным договорам не полагается. Долги легли бы тяжким грузом на мою семью.
6. Как я снова обрел надежду
Тем временем банки уже начали активно судиться со мной. Я попробовал пойти на первый процесс один, без адвоката, рассказал все, как есть, почему оказался в такой ситуации. Надеялся, судья поймет, поверит и, если не отклонит иск кредиторов, то хотя бы уменьшит его сумму до приемлемого размера. Говорили, что попадаются справедливые судьи, которые списывают пени и оставляют только сумму долга. Судья рассеянно слушал меня и, вынося решение, все же проявил гуманность и уменьшил мой 150-тысячный долг на… две тысячи рублей. Выйдя из его кабинета, я отчетливо расслышал в гулком коридоре суда, как только что рухнула еще одна надежда на спасение.
Адвокат необходим – это было ясно как Божий день. Звонок директору юридической компании, которого мне посоветовал знакомый, как знающего и внимательного юриста, закончился ничем. Он четко дал понять, что защищает только состоятельных клиентов и "на нищих по госрасценкам" тратить свое время не будет.
В один из дней, изучая комментарии юристов по поводу банкротства, я наткнулся на довольно толковое мнение юриста из Уфы и решил написать ему с просьбой о встрече и более подробной консультации. Тот оказался молодым парнем, который с энтузиазмом взялся мне помочь. По его словам, он работал юрисконсультом в одной организации и параллельно вел юридическую практику. Он уже готовил еще два иска о банкротстве, по каждому из них в среднем оплата его услуг составляла 50 тысяч рублей в рассрочку – от начала сбора документов и до вынесения решения. Я тоже решил воспользоваться его помощью и впервые за полтора года кредитных мытарств почувствовал небольшое облегчение. Появился человек, готовый мне помочь, пусть и небескорыстно. Я видел, что молодой человек руководствуется не только желанием подзаработать на клиенте, но и профессиональными амбициями – выиграть дело и украсить им свое портфолио.
Прежде всего, мы занялись нейтрализацией исков о взыскании с меня долгов, которые один за другим сыпались от банков в обычные, народные, суды. Мы стали подавать всевозможные апелляции, чтобы отсрочить передачу судебных решений на исполнение приставам.
Параллельно я начал собирать документы для подачи иска о банкротстве: справки 2-НДФЛ и о том, то не являюсь индивидуальным предпринимателем, - из налоговой инспекции; о составе семьи – из ЕРКЦ; о зарплате - с работы; о задолженности – из банков…
Как оказалось, подавляющее большинство банков выдают справки о задолженности и копии договоров за плату от 100 до 600 рублей. Выделив день для рейда по банкам, я взял с собой около тысячи рублей, наивно надеясь перекусить хотя бы булочкой с кефиром и купить продуктов домой. Но вся сумма ушла на оплату справок.
Мы намеревались подать заявление о банкротстве в арбитражный суд в мае, но у моего адвоката возникли какие-то проблемы. А потом у моей дочери начались ЕГЭ, выпускной, поступление в вуз, так что я сам уже не мог заниматься банкротством. Вдобавок нужно было уплатить 16 тысяч рублей перед подачей заявления: 6 тысяч – это госпошлина в суд и 10 тысяч – оплата арбитражному управляющему.
Об арбитражном управляющем отдельный разговор. Установленная законом плата в 10 тысяч рублей, которую законодатели установили, видимо, вспомнив вдруг о бедственном положении банкротов, конечно, никак не соответствовала тому объему работы, который предстоял управляющим по делам о "физиках-банкротах". Чтобы уговорить их взяться за это мероприятие, нужно было заплатить гораздо большую сумму – не меньше 50 тысяч рублей. Но мне повезло – среди моих давних приятелей нашелся арбитражный управляющий, который по старой памяти взялся за мое дело по госрасценкам. Так появился еще один человек, готовый мне помочь.
Примерно в это же время возник мой давний работодатель, предложивший работу по совмещению на довольно выгодных условиях. Это было очень своевременно. Мы смогли купить дочери красивое платье на выпускной бал и оплатить судебные издержки. К счастью, дочь хорошо сдала ЕГЭ и смогла поступить на бюджетное обучение, так что оплачивать ей учебу в вузе не понадобилось.
У меня появились на работе новые друзья. Да и сама работа стала казаться вновь интересной, хотелось порадовать коллег в знак признательности за поддержку.
7. Какую цену я заплатил за покой и свободу
На первое рассмотрение моего дела в арбитражном суде я шел как на Голгофу. Я уже довольно отчетливо представлял, что будет после вынесения решения о банкротстве. Во-первых, я не смогу выезжать за границу в течение ближайших пяти лет, во-вторых, не смогу в течение трех лет занимать руководящие должности, в-третьих, не смогу брать кредиты (последнее было наименьшей проблемой, так как меня и так тошнило при одной мысли о них). В-четвертых, все узнают о том, что я – кретин, потому что о моем банкротстве напишут в газетном объявлении.
Я слушал выступление адвоката, который перечислял моих кредиторов, зачитывал выдержки из документов по моему делу, и воспринимал его слова, как эпитафию своей жизни. Если бы пять лет назад, уверенно рассуждая о кредитах и кредитных картах, я знал, насколько дорого обойдется мое легкомыслие!..
"Дорого" - не только в переносном, но и в прямом смысле. Рассмотрение моего дела отложили, поскольку внезапно выяснилось, что требуется доплатить еще 15 тысяч рублей в качестве оплаты арбитражному управляющему – такое решение приняли законодатели недавно, чтобы дать дополнительный стимул этим специалистам заниматься банкротством физлиц. Суд отложили на две недели, за это время я смог найти нужную сумму. К слову говоря, другие клиенты моего адвоката, которые претендовали на банкротство, так и не дошли до суда – у одних не хватило средств на все-про все, другие "спалились", умолчав о своей недвижимости, третьи, видимо, все еще надеялись на лучшее…
Следующее заседание "моего" суда было коротким. Судья изучил квитанцию о внесении 15 тысяч рублей на депозит суда, еще пару дополнительных справок и, попросил нас удалиться. Через 10 минут он зачитал свой вердикт: меня объявили банкротом.
В коридоре адвокат поздравил меня с этим событием. Но на душе у меня праздника не ощущалось. Хотелось, ей-Богу, пойти куда-нибудь напиться и забыться хотя бы на несколько часов.
…Сейчас моим делом ведает арбитражный управляющий. Моя зарплата будет уходить ему и копиться на счете в качестве резерва для оплаты судебных издержек и возмещения долгов. По моему ходатайству он будет ежемесячно выделять мне средства в сумме прожиточных минимумов на всех членов семьи. Вдобавок арбитражный управляющий займется продажей телевизора, пылесоса и еще нескольких вещей, указанных в исковом заявлении как принадлежащее мне имущество. Слава Богу, на дом требования кредиторов не распространяются, так как он принадлежит не мне, да и по закону лишать единственного жилья запрещено.
Судебные приставы прекратили исполнительные производства по поступившим к ним искам в отношении меня. Коллекторы все еще звонят, но уже реже и реже. После того, как я сообщаю им о судебном решении, они вешают трубку, не прощаясь.
От меня еще требуется заплатить около 15 тысяч рублей за публикацию объявления о признании меня банкротом в газете и внесение информации об этом в единый госреестр. А также продолжается расчет в рассрочку с адвокатом.
Следующее заседание суда будет через полгода. На нем арбитражный управляющий отчитается о своей работе. И после этого я постараюсь начать жизнь "с чистого листа".
Больше всего удивила реакция одной из сослуживиц. Женщина-бухгалтер предпенсионного возраста внимательно выслушала краткую историю моего банкротства, а потом, вооружившись калькулятором, что-то быстро подсчитала и задумчиво произнесла, что это "не так уж и страшно". Я сначала не понял, что она имеет в виду. И она пояснила, что ей предложили в банке взять кредит около полутора миллиона рублей. Вот она и прикидывает теперь, не стоит ли согласиться, а потом перестать платить и подать на банкротство – "всего-то каких-то 140-150 тысяч рублей".
Это слово "всего-то" больно резануло слух. Перед глазами пронеслись воспоминания двух минувших лет. И одновременно подумалось, что, возможно, законодатели были не так далеки от истины, когда постарались усложнить и удорожить процедуру банкротства, если у этой женщины возникли подобные мысли.
Лично я не знаю, что со мной будет дальше. Надеюсь, что хуже не будет. Хочу надеяться, что будет лучше.
От редакции: Мнение героя статьи может не совпадать с позицией редакции.